Я снова здесь. Болгария-сестрица 
сияет чернобровой красотой. 
И обод водной мельницы искрится, 
вращая вертел с тушей золотой...

Пироги с абрикосом и вишней
носит лето вдоль берега моря.
Два куплю для тебя. Третий - лишний...

Трещали, врали, били в барабаны 
о братстве, о всевидящем Отце, 
чтоб шли сегодня на убой бараны 
при полководце...

Люля-кебабу я по-свойски рад, 
но ляля плюс никаб почти зловеще 
стыкуются. Похоже, в краткость вещи 
включён причин и следствий долгий ряд...

Абрикосами тешил июль. А теперь - и каштанов, 
и орехов немерено, в тёплом конце сентября. 
Дунет северный ветер, предвестник осенних буянов, 
и посыплются грецкие цацки, пожива зверья...

Как дела твои, Алупка? Я любил тебя когда-то, 
хоть Гурзуфу мимоходом больше виршей посвятил. 
Так ли всё живёшь, голубка,- неухожена, примята 
сонным модусом вивенди, хаосом случайных сил?..

Кормою к алтарю, к распятью левым бортом 
поставят гроб-челнок, космический баркас. 
И в храме отпоют напутствием негордым 
тебя, кто лишь вчера светил вселенством глаз...

Ом, Оум – 
Так вдохнул санскрит в латынь 
оmnia – «всё мое, носимое со мною»…

Длится твоё завещание: «Будь и пиши!»
словом сердечным и великодушным приветом.
Длится завет твой над южным, над радужным летом
и не угаснет без боя в сугробной глуши...

И вот, когда опять июнь настанет, 
качнусь на юг, как Дон, Днипро и Волга, 
как пёстрая ватага казаков 
с варяжскими бунчужными чубами, 
с клеймёнными ворожьей сталью лбами, 
с пурпурными хвостами бунчуков...