Стоишь на высоченном белом бреге,
под сердцем – сына блудного сума.
А голос Отчий – Аввакум и Брейгель, 
безмерная сугробная зима…

В размахе исполинской плоти снежной,
в холмистой яви, сбывшейся с тобой,
виновен он, – вселенский и мятежный, –
неутомимый Бог-мастеровой.

Он чувственно напряг тугие ноздри
на запах снега, льда, нагих дерев,
он смёл секунд беспомощные козни,
широколобый крутогрудый лев…

И всё укрыл седой покой столетий,
раздумью, вере и труду сродни,
и рыбаки, в тепле упрятав сети,
растят в душе невиданные дни.

Как видно даль стоящему на бреге,
как звонок тёс надволжского кремля!
Как вечно имя – Аввакум и Брейгель! –
от неба и до неба вся земля…