В мае гремело, и пахли нарциссы вслед за грозою и пряно, и резко. Ветер с тетрадей сдувал биссектрисы, влажный сквозняк развевал занавески. Май взбеленялся и веял страстями, будто бы стеблями – прямо из сада... что-то цвело в этот месяц над нами, что называть и грешно, и не надо. Я и теперь, убоясь суесловья, неабсолютным, неподлинным звуком не назову наши взоры любовью, солнце, и дождь, и фрамуги со стуком... Не назову твоё давнее имя – истинней то, что летуче-воздушно. Ливни стихали, а небо за ними радужно было и великодушно. Парты-галеры, зрачок директрисы. Наши крамольно сплетённые руки... Белые, в зелени мокрой, нарциссы. Свежесть грозы над соломой науки.
|