Над летним Киевом гроза –
на кручи, на Подол низверглись
отвесным ливнем небеса,
неодолимо, словно ересь.
Как будто сам гонимый бог,
древлянский лыковый Юпитер, –
в долготерпенье изнемог
допил свой ковш и губы вытер,
 
и там, где путь изгнанья лёг
змеёй Андреевского взвоза,
гремит Перун, опальный бог,
и мечет молнии и слёзы…
Над семихолмием гроза –
дубовый идол выдыбает,
и птиц испуганных глаза
от гнева крыши не избавят…
 
И стук окон, и жести звон,
и стёкол сыплются шрапнели…
Но дерзко к тучам вознесён
лазурно-белый храм Растрелли.
И вот, в последний раз рыча,
на маковки метнулись громы.
И семицветная парча,
скользнув с Перунова плеча,
легла дугою невесомо…