Лето, лето, живая планида моя, населённая спелой-преспелой горячей травою! Я уже записал в золотые друзья муравья, и, о риске забыв, увлечен голубой стрекозою. А игрун, несуразно-изящный кузнечик-урод! Смехота, но почти что уронишь слезу умиленья, как, без слуха, без голоса, ладно по струнам снуёт этот вывих певучий, скрипучее стихотворенье!
Так вот в мире большом всякий малый по-своему прав, без боязни ветрам отдавая дыхания звуки, бескорыстно вплетая слова в песнопения трав, ни обиды не ведая, ни самозванства-докуки... Так бы вечно дышать под просторами отчих небес, где цветные луга необманным лепечут приветом, да ещё за холмом веет речью древлянскою лес – родниковой водой и крушинным листом разогретым...
|