Когда бы даже раскололась книга, жизнь не скрепиться просто не могла. Высокий стиль и низкая интрига – земные, милуй Господи, дела. Мир очень стар, и всё о нём сказали, но с юной дрожью тянется рука к цветному мелу, к пёрышку из стали, к строению из мокрого песка.
О, время лепки крепости у моря! Та память о мальчишеской руке всё брезжит нотой, взятой априори, и звуком – в глубине и вдалеке... Ты долго пишешь книгу без названья и в лучшем сне своём летишь без слов. И проба речи, и исход в молчанье – неотвратимость отклика на Зов.
|