Тепло. И значит, дикая маслина
цветёт у кортов, на пороге лета,
где девушка, голубка-коломбина,
в легчайший хлопок, в облако одета.
От звёзд-цветков, от амальгамы кущей
опять июнь плывёт, настолько пряный,
что чудится: осилит путь идущий
и средь камней насыщен будет манной.
От трёх олив, от их седин античных
столь подлинно амброзия струится,

что знать пейзаж не хочет об обличьях,
лишь первородством осеняя лица.
Когда бы всякий раз моя подача
вонзалась в угол жёлтого квадрата,
я был бы вхож в пейзаж и не иначе,
как жил бы в нём в почётной роли брата –
там, где сестра, игрунья, коломбина
порхает белым крылышком футболки
и, сбросив джинсы, веет властью джинна –
и амброй кожи, и пшеницей чёлки...