Сухой ноябрь. Желтеет облепиха собором спелым каталонской лепки. И Гауди Антоний дышит тихо сквозь сизый сон пырея и сурепки.
Куст облепихи празднично и густо и ягодами полон и шипами. Да будет жить, – в царапинах, – искусство, как раненая нежность между нами.
Да освежит язык мне лёд облатки – осеннего ковша кружок подмёрзлый. И нищих туч холщовые заплатки да выполощет плёс речушки Ворсклы!
Лимонный храм, предтеча каталонца, колючий арлекин, сорочьи тризны... Чем явней стынь, тем кровней промельк солнца средь терний, желтизны и укоризны.
|