Осы вдрызг осатанели
над закваской павших груш.
Остаётся полнедели
на горячий летний гуж,
дюжий гуж, из кожи упряжь,
зноя ропот, дробный пот. –
Это всё уже не купишь,
как до осени дойдёт...
Осы чуют осень брюхом,
золотым веретеном.
И не зреньем, колким нюхом
пеленгуют сласти ком.
И хитиновые жвала,
челюсти пуская в ход,

с кровожадностью вандала
точат перезрелый плод.
Чёрно-жёлтые пройдохи,
родичи артельных пчёл,
подчищают пира крохи
средь отцветших маттиол...
В полдень солнце ещё живо,
и под ним в последний раз
безоглядно и красиво
пьянствует павлиний глаз.
А к утру в окно влетает
воздух, стылый, нулевой...
Ну, и что ж, как холодает? –
Нам, татарам, не впервой!