И.Л.
Здесь морской конёк гурзуфский, загогулина, крючок, на мойолике этрусской попадает в мой сачок. Здесь набоковскою марлей махаон-летун пленён. В нём поверь, наследник Тарле, – зашифрован фараон.
Ибо и стезёй Рамзеса, и соседством пирамид, и родством Пелопоннеса осенён Тавриды вид. Ибо выткала Эллада над Гурзуфом облака… Дай же – крови винограда я плесну в два гранчака,
чтобы мы с тобой у моря, в десяти шагах от вод, возлюбили априори к Адаларам птичий лёт. Там, в проёмах скальных арок, чаек и бакланов гам. Майский Крым – судьбы подарок беспризорникам-стихам. Ты поймёшь, поэт и книжник, что в античный здешний склон, в каждый мыслящий булыжник я по-прежнему влюблён. И скользнув по перепонке сна, я зорче явь узрю – мир, что первенцу-мальчонке, навсегда отстав от гонки, вместе с сердцем подарю…
|