Под стёклышко часов забрался ливень летний, 
китайский мой «Брегет» притормозил свой ход. 
И время потекло, без стрелок, незаметней, 
и обречённей стал стрекоз искристый лёт. 
Обидно, но уже вослед июлю август 
пришёл. До боли жаль мне кровный мой июль! 
Темнеет ночь Ильи, и словно ранки лакмус, 
заря воспалена. И держит шаг патруль. 

Под круглое стекло попали неба слёзы, 
шанхайский «Ролекс» враз заглох – и насовсем. 
О, август, что ни год, твои метаморфозы 
вращаются в кругу бездушных теорем. 
Жестокосердье льва – в натуре августовской. 
Зной жертвенный плывёт на минные поля. 
Пятнистый камуфляж не станет чмокать соской. 
И побожившись вслух Христом да светлокоской, 
до осени дойдёт полвзвода Василя...