Летунья-дочь,
ты мчишься в Крумлов смело,
а мне и не угнаться за тобой.
По кругу дней тащу я суть да дело,
седой ковбой с поджатою губой.
В Анталии, в Египте и на Кипре
я вновь, увы, догнать тебя не смог.
И в Римских водах, в изумрудном Тибре
не омывал я варварских сапог.
Но город-замок ждёт меня, я чую,
но кличет Крумлов охрой черепиц
и шепчет мне, что рядом, одесную,
надолго задремал Аустерлиц.
А мы без рваных ран, под красной розой,
как завещал правитель Роженберк,
с глобальною управимся угрозой –
с тем, что дырявит землю карла-цверг,
в горах окрестных добывая злато…
Отнюдь не ссуда освежит нам кровь,
но волны Влтавы, но дыханье мяты,
но древних башен девственная новь!
| 
