Жисть-жестянка, пьянь-гулянка, смерть-запоя лихоманка! Сколько в ней друзей моих окочурилось, свихнулось, ссучив в узел зла сутулость, испохабив хлеб и стих!.. Златоглавый, распригожий, сапогом кабацким в рожу али штофом по башке кралю всласть любил рязанец. И вещдоком чёрный танец до конца таскал в мешке...
Спился Толя Передреев – рюмки зимних синь-деревьев отзвенели над бугром. И вспорхнул снегирь-Никола, пьяный сторож сельской школы, Фет с колодезным ведром... Что ж и ты, ходок, сиделец, па и ля-фа-фа умелец, не в тональности поёшь? Что ж ты – старый шатко-жёлтый зуб – игриво, как Траволта, – о пропащий точишь грош?..
|