Жизнь твоя - всё запутанней, всё интересней: 
сорок рек переплыв, сорок строк ты обетом связал. 
Поезд тронется в путь, кликнет ветер попутною песней, 
если, мимо базара, успеешь с утра на вокзал...

Лычаковский погост, 
вельможный Львов. 
Средь разогретой зелени июля 
белеет известняк резных надгробий...

На Городоцкой улице во Львове 
в строенье пятьдесят, в квартире тётки, 
вмиг промелькнула Игоря-Богдана 
Антоныча рифмованная жизнь...

В стамбульском отеле за шведским столом 
присядем, дружище, с тобою вдвоём – 
два сивых бродяги, два тёртых бойца, 
два слева направо нездешних чтеца...

Под стёклышко часов забрался ливень летний, 
китайский мой «Брегет» притормозил свой ход. 
И время потекло, без стрелок, незаметней, 
и обречённей стал стрекоз искристый лёт...

Под вечер зной утих. Ласкающей прохладой 
повеял Сергий-дух в открытое окно. 
И снова повторю: мне лишнего не надо. 
Спасибо за все то, что день за днем дано...

Пока мы дышим, смерти нет. 
И вслед за ней – мы живы снова 
в иных слоях. Не счесть примет 
мерцаний мира неземного...

Обрушились сады Семирамиды, 
и рухнул наземь Родоса колосс. 
Лишь вы, бессмертной Гизы пирамиды, 
стоите раскалённо, в полный рост...

Я снова здесь. Болгария-сестрица 
сияет чернобровой красотой. 
И обод водной мельницы искрится, 
вращая вертел с тушей золотой...

Стамбул, Стамбул! Неистребимый дух 
Леванта и «великого кочевья». 
Июнь горяч. Но влажен, но не сух 
босфорский бриз, дыханье предвечерья...