Die Sonne scheint hell* – вспоминается через полвека.
Над мятым учебником полдень тевтона сияет.
И солнцеслужение над головой человека,
над жизнью поспешной размеренно циклы считает...

Прилепи поверней, пришпондырь
на конверт ярко-красную марку.
И пропой во всю зимнюю ширь
"В добрый путь!" своему же подарку...

Двор, слепивший пирами своими,
знать не мог среди казней и нег,
кто пришёл, чьё послышалось имя,
и зачем вдруг посыпался снег...

А те, кого ты перевёл, –
Свидзинский, первоцвет Подолья, 
и Маланюк, степняк-орёл, –
звучат в душе заветом воли...

Не сомневайся - всё уже бывало,
до нас и до атлантов, много раз.
От вечной смены циклов скис устало.
закатного циклопа мутный глаз...

От нищих уходи, от богачей – тем паче.
Глядишь – к исходу дней останешься один.
И не стыдись ни слёз невидимого плача,
ни на челе морщин, ни над челом седин...

Мясную бомбу шаурмы

вращает брат-азер на стержне.

А от сумы и до тюрьмы,

от бардака до кутерьмы  -

не дальше, чем при власти прежней...

Наследье предков – одичавший сад.

Лети, душа, сквозь тьму, вдоль снеговея.

В норе подпольной кормит мышь мышат,

чьи писки тоньше лезвий брадобрея...

Весь день твоей строкой клянётся Шеховцов:
"Когда воюет Савл, теряет голос Павел..."
А Искандер-ата - из редких мудрецов,
художник и земных, и поднебесных правил...

Ладный, высокий, широкоплечий,
с бритой гетманскою головой,
добрый казак да умелый литейщик, 
дымный луганский мастеровой...