Спасибо, верней, чем в Тоскане, спасибо, Отец,
за явность стыда и за фальшь петушино-мирскую
в предательском теноре пастыря коз и овец. ­–
Не мог я не знать, что участием в фарсе рискую.

Глоток чечевичной похлёбки надумав делить
с породою псов, надзирателей душной овчины,
я не был готов волкодавью заимствовать прыть –
а ля Аль Капоне иль даже а ля Аль Пачино…

Спасибо же, Отче, за сей запоздалый урок,
за миску с песком и камнями – не плошку пустую.
В прогулках уроков и в том, что я в дурни игрок,
что корм не в коня, а смиренье опять мне не впрок,
винюсь я, Твой неслух, – в тетради в линейку косую…