Стервятники, разбойная родня:
сивей – Пугач, а тот, черней, – Распутин.
Два ворона на мартовском распутье
сидят и ждут – меня ли, не меня?
А синий март до одури хорош, 
до рези ярок молодостью смелой.
Привет, Григорь Ефимыч, криво дело!
По ком скрипишь, перержавелый нож?
Какой бы склянкой сини мне черпнуть,
чтоб холодно и солнечно напиться

из воздуха? Звенит река-сестрица,
вздымая берегов-крахмалов грудь.
А день насквозь, пронзительно хорош:
искрит, на сломе наста лиловеет.
От моря снова влагой воли веет,
и смерть ещё не мечет на кон грош...
Вот путь мой – солнца щедрая мазня!
А в точном чертеже – не больше сути.
«Дорога – дорога!» – клекочут судьи,
два ворона на жиже-перепутье,
на снежном киселе, моя родня…