Дёргаясь, джип застревает в дорожной канаве
вкупе с рифлёными шинами, с кругом баранки.
Помнишь ли, милая, числа? Задачник Cканави
по математике? Нет? – Перечти спозаранку.
Это такое, скажу тебе, чтенье для снятия стресса!
Поинтереснее будет страшилок Хичкока.
Рыпаясь, рэп проникает и в прессу, и в мессу,
в дырки на лацканах, в список гостей файф-о-клока.

И – ноу проблем, что сходу не принял я рэпа.
В юности, помнится, кофе хлебал через силу,
соком томатным давился, зане, кроме хлеба,
мало чего мне с рожденья меню подносило.
Время суровое, знаешь ли, горец железный.
Всё это длилось, считай, до годов девяностых,
вальсом кружась и другою кадрилью полезной...
Глядь – в одночасье в иных мы очнулись коростах.

Надо, май фрэнд, с реализмом дичанья смириться.
И перемкнуть по-простому, на минимум, совесть.
Рэп ведь – почти что гекзаметр. И курица-птица
вправе летать. Вот такая о времени повесть.
Если я мрачно шучу, ты меня понимаешь.
Ибо иначе бы и не окликнул тебя я.
Рэп в колымаге железной затем и врубаешь,
чтобы продолжить Джамбула напев и Абая.

Всё это пелось уже. Только ритм изменился –
в сторону черни, читай, в направленье исходном.
Мистер Грязюкин рванул понаглее, чем Вилсон,
на внедорожнике кованом, в рваном исподнем.
Никель блестит и по ямам дороги несётся.
Джип – аксиома о полном бессмертье брателло.
Помнишь задачник? Коль тень твоя не рассмеётся,
я интегралом тройным окаймлю твоё тело...