М.
И мыши в тёплой тьме летают. И спозаранку дирижабли парят, плавучие, как рыбы, серебряные, как кефаль. Рождённый ползать множит шоу, рекламные моноспектакли. Но есть и свежие идеи, как, например, Лилиенталь!
И мы, дружок мой, летним утром дуэтом стансы сочиняя, коснёмся взором-следопытом тех отдалённых островов, где на холмах уже созрела оранжевая чашка чая, где вождь, в ракушках ожерелий, сразиться с духами готов.
Десятком слов по-португальски блеснуть с утра вполне уместно мне, кто в когорте Магеллана сражался, и хлебал вино. На всех углах бубнит торговля, но по ухабам почвы местной биплан движком уже стрекочет, как чёрно-белое кино.
И стрекоза Лилиенталя – пилот в очках и шлемофоне – трещит, подобно мотоциклу, подпрыгивая над травой. А за синкопами движенья на подлинном июльском фоне и ты, кузнечик мой, мужаешь, и я с тобой – ещё живой…
Давай взлетать, десятилетний, мой ясенёк, дичок, тутовник, первейший мой средь чад Господних и махаон, и Магеллан! Бью о тебе челом – кто слышит? Молчит, не телится коровник. До судных сфер не долетает фанерный мой аэроплан...
|