В июньском тополе сороки тарахтят,
и в каменном дворе горланят дети.
Никто из них – лишь ты один – в ответе,
мой шелкопряд, за полный звукоряд!
Ты – червь и Бог на тутовом листе.
Узорчатые нити Поднебесной
на ощупь – дух. Не узко и не тесно
снам и снованьям в шёлковой узде.

Похоже, раньше срока не склюёт
тебя Господь голодным птичьим клювом.
Над шелкопрядом и над стеклодувом
защитен родовитых радуг взлёт!
И вот он, рай, – любой случайный звук
вплетается в пряденье совершенства.
И жертвенность уже равна блаженству,
и женственность натягивает лук.