Тяжеловесность движенья железной фалангой,
рёвы пещерно-шершавые рашен-медведей.
Полных три метра Топтыгина над самобранкой
вздыбятся вусмерть – над циклами энциклопедий.
Цокают файлы дискетки твоей забубённой,
воспоминаний вопросы с ответами и многоточья...
Слива-гулёна, вся в кожице юно-зелёной,
белый июль голышом проморгает воочью.

Глядь – и желтеют в усталых глазах мирабели
прежний, в колючках, кобель и репьи вдоль дороги.
Даром мы снова с тобою как лучше хотели,
даже читали в журнале, что будем – как боги...
Вязок во рту примороженный овощ константы.
А не смолчавший – болтлив или косноязычен.
Но и из глотки выдёргивать яблоки-гланды –
больно, как будто и сам ты из большего вычтен...