Смеркается, и пуля-дурь в висок
клюёт того, кто о невнятном пишет.
А в сонных ямах в материнский бок
зверёныши лоснящиеся дышат.
Остался шерсти клок – шагрень зверья,
не травленного химией-синюхой,
не сгубленного грохотом ружья
в угоду горлопани тугоухой.

Остался лишь десяток храбрецов,
способных вдоль тотального суженья
догнать –
на чёрном жребии отцов –
эм-це-квадрат бессмертного движенья.
Куриной лапой, огненной игрой
в кипенье зелья цитрус сердца выжат.
Закат багров, пока на нём герой
кривым пером и львиной кровью – пишет.