Суета. Сестра не видит брата.
Брат не помнит голоса сестры.
А бабуся села возле хаты,
приласкала внуковы вихры...

Вековечные степи. Донца разогретые плёсы.
Зелень летних левад. Вишняки. Голубая полынь.
И скрипят неустанно чумацкого воза колёса,
и светлы небеса, повенчавшие солнце и синь...

И кто назначил, небо, меру муки
его живой душе? Зачем дала
судьба ей два звенящие крыла,
не дав простора?..

От всех амбаров на одно кольцо
собрав ключи, она, хозяйкой строгой,
придирчиво глядит тебе в лицо
со своего богатого порога...

Для чего на римском пьедестале
так ретиво кони дыбом встали?..

Старик-платан раскинул веток сети,
укрывшись от жары в тени горы.
И что ему, что стены Бухары
разрушены таранами столетий...

О, сколько их! Напряжены тела
в борьбе и в беге, в жарком состязанье!
И выкрики хвалы и порицанья
толпы...

Так ответь же мне, Хафиз речистый,
чей напев звучит прозрачно-чисто,
как за мушку на щеке у панны
даришь ты легко, как два мониста,
Бухару и Самарканд искристый...

Аримафеи житель благочинный
И тайный Иисуса ученик
К руке, гвоздём израненной, приник
И плоть Господню в пелену кончины
Повил…

Мужик из Мантуи, поспешный и смуглявый,
В мальчишестве обласканный селом,
Воспел и жезл, и бронзовый шелом
И сам был осенён великой славой...

На скалах, где ломают диорит, 
За тёмною грядою Аю-Дага 
Почила древнегреческая сага, 
Храм Артемиды, первый партенит...

Там левантийских полнолуний чары
Тепло и пряно гонят к сердцу кровь,
Там диким цветом отцвела любовь,
И всё в крови – и шлемы, и тиары...