Для этого надо на скрипе ногтей и зубов
продраться овражной тесниной на ширь бездорожья,
успеть ледовитою ночью в бандитский Тамбов
и рыжую радость забыть навсегда в Запорожье.
Для этого, – чтя под яремною ямкою крест, –
гляди неуклонно в зрачки повседневному бесу,
поскольку архангелы, взявшие гору окрест,
с утратою крыл, нагуляли нахрапистость веса.

В их фейсах ни совесть не светится, ни благодать, 
лишь зреет угроза в угаре питья-перезвона...
Однако же, ведай без страха, что мачеха-мать,
отчизна, тебя лишь, упрямца, к оконцу иконы
допустит в итоге. Понеже такой разговор,
который меж прошлым и будущим трудночитаем,
не смогут осилить законник, лабазник и вор...
А день настоящий загажен, как снег за сараем.

Всего-то и дел, чтобы многих объять и понять,
и насмерть в живой тесноте коммуналки держаться.
И деспоту времени не лепетать «исполать»,
молясь на толковый словарь, на фамильные святцы.
Там вдруг, меж листов, оксамит, восьмикратная нить,
блеснёт, будто струйка кармина прольётся наружу. 
Захочешь ли жить – будешь дырами в шкуре платить
и голыми пальцами штопать их в русскую стужу...