В мае гремело, и пахли нарциссы
вслед за грозою и пряно, и резко.
Ветер с тетрадей сдувал биссектрисы,
влажный сквозняк развевал занавески.
Май взбеленялся и веял страстями, 
будто бы стеблями – прямо из сада... 
что-то цвело в этот месяц над нами, 
что называть и грешно, и не надо.
Я и теперь, убоясь суесловья, 
неабсолютным, неподлинным звуком
 
не назову наши взоры любовью, 
солнце, и дождь, и фрамуги со стуком...
Не назову твоё давнее имя – 
истинней то, что летуче-воздушно. 
Ливни стихали, а небо за ними 
радужно было и великодушно.
Парты-галеры, зрачок директрисы.
Наши крамольно сплетённые руки...
Белые, в зелени мокрой, нарциссы.
Свежесть грозы над соломой науки.