Наша правда крива и гугнива – на плечах её рваный наряд. У неё половецкая грива и шляхетский неласковый взгляд. И волошской крови Мономахи растворялись средь наших словес, и чингизы, и свойские ляхи пили синь из днепровских небес. Что там взмучено в омутах-душах, что утоплено в гиблых глазах? –
Может, в сказах плеснуло минувших, да не тикает в новых часах. Косоротое кровосмешенье, вековая степи нагота нарекли нашей правдой – смятенье, ум железа и тень от креста... Как юрод, эта правда глумлива – тащит по полу драный наряд... Лишь в зрачке что-то до смерти живо – словно гуси со стоном летят...
|