Всё течёт чуть разболтанным ходом –
солнце августа входит в июль.
Масло падает вниз бутербродом,
за пилота хватается руль,
и с развинченным компасом птица, 
не в себе, – динь-дилинь, – не в уме, 
поспешив к декабрю возвратиться,
подпевает кошачьей зиме.

Знать, поддав ещё газу немного
в этом вспять обращённом кино,
сатана бы и вылепил Бога
из доступного ширева... Но
с каждым днём всё спокойней я знаю, –
по безрыбью мазутной реки, –
что гармония, еле живая,
оклемавшись до месяца мая,
всем чертям подравняет виски.