От Рюрика до юрты Чингисхана
блуждает память по лицу ребёнка.
И том Завета, яко том Корана,
серебряной застёжкой мечен звонко.
Тонка настройка отрокова слуха,
и столь точны толчки его зеницы,
что всех былых холер и битв проруха
его мужанью вправе пригодиться.

Мука и мука на Руси едино
начертаны и только долгой песней
порою различимы. Но былина –
правдивей были, отрок, и чудесней!
И я тебе оставлю, птица Божья, 
в наследство те запретные пределы, 
к которым через верность бездорожья
моя шальная пуля долетела.