Какой сорочий барин гладкий, как туго-выпуклы бока! Как радужна крыла укладка – синь, зелень, чернь – средь молока! Но затрещит, с подвохом, птица, накличет снова Дурново в цари. А дурь и так ярится в озимом царстве ПВО. И так всё предано и смято в изрытых шахтами степях. Над васильком, над прахом брата, над коркой наледи репях чернеет сухостоем колким, один средь поля не добит… И зимний день несытым волком в упор на путника глядит. А по-над торгом треск сорочий, вороньим хрипам в унисон, не устаёт пророчить, Отче, наплывы льда с шести сторон… И всё больней на то похоже, что распродажи трескотня и воздаянье – глетчер Божий – неотвратимее и строже сближаются день ото дня…
|