Сухой ноябрь. Желтеет облепиха
собором спелым каталонской лепки.
И Гауди Антоний дышит тихо
сквозь сизый сон пырея и сурепки.

Куст облепихи празднично и густо
и ягодами полон и шипами.
Да будет жить, – в царапинах, – искусство,

как раненая нежность между нами.

Да освежит язык мне лёд облатки –
осеннего ковша кружок подмёрзлый.
И нищих туч холщовые заплатки
да выполощет плёс речушки Ворсклы!

Лимонный храм, предтеча каталонца,
колючий арлекин, сорочьи тризны... 
Чем явней стынь, тем кровней промельк солнца
средь терний, желтизны и укоризны.