Виноградная беседка, вслед глотку – теплей беседа. Спелой яблоне-соседке улыбнётся дон де Седа. Тонкой девушке черешне, подошедшей в белом робко, приоткроет дон неспешно с марципанами коробку. Отворит ей кабальеро бронзой штопора бутылку. Яркий воздух, примавера – виршик, канувший в копилку.
Май был музыкой, а осень стала прозой зрелой силы. Виноградных гроздей просинь охру листьев оттенила. Держит за руку де Седа то ли сына, то ли внука. Их, без лишних слов, беседа – сокровенная наука. Время, резвая скотина, скачет рысью и без лени. То ли внука, то ли сына нянчит мачо на колене.
И поёт: «Мы едем, едем», хоть давно идальго знает – то, что Бог дарует детям, Он у взрослых отнимает. Всё, что Он оставить в силах – крохи памяти о рае, где средь охры в гроздьях синих можно жить, ещё не зная о конце, и, не старея, пачкать губы соком с ветки. Всех бесед с вином мудрее – виноградная беседка,
ибо там, на лавке, книжка с той же азбукой лежала, когда дон был сам мальчишкой – тем, которого не стало, но который обернулся мальчиком вторым и третьим... Туго узел затянулся дней и лет. Мы едем, едем... Виноградная беседка – вязь узора без укора. Брезжит райской синью сетка, уз и лоз живая метка от Небесного Сеньора...
|