Кем взойдёшь на узор Казантипа, 
кем с магнитного камня сойдёшь? 
Вирус рифмы – опаснее гриппа, 
но сейчас эту хворь не тревожь. 
Спрячь тетрадь и с утра собирайся 
на космический каменный мыс, 
в чьей лобастой мужской ипостаси 
проступает из хаоса смысл. 

Где в зелёном заливе Азова 
время движется в лодке и вплавь, 
вдохновись нарастанием зова 
и запреты пугливым оставь! – 
Стань летучим над астрою скальной, 
чтоб все камни её лепестков 
опознать сквозь спектральный, сакральный, 
сквозь оптический воздух веков. 

Там, внизу, три химерные чайки 
труп баклана, расквашенный ком, 
потрошат, иерархию шайки 
соблюдая – разбойным глазком... 
И змея-бычколовка извивом 
уплывает в подводную тень, 
и полуденным медным наливом 
метит солнце предплечий шагрень. 

Кем взлетишь над цветком Казантипа, 
кем на рыжий лишайник сойдёшь? 
В мегабайтовой памяти чипа – 
много слов, откровений – на грош... 
Но высотная правда безмолвья 
полнит синь над ракушкой-песком, 
и тоскуют о Ноевом зове 
капли соли, молекулы крови – 
в капилляре под зыбким виском...