Ещё любил я первое июля, 
когда после дождя опять светло, 
и солнце золотит в столовой стулья 
и брызжет на гранёное стекло.

Как дышит рухлядь в этом доме старом –
открытки, ноты, бастионы книг! 
Все шло к тому, чтоб тайно и задаром 
я некий мир из воздуха воздвиг.

А что ж ещё в бездомном певчем звуке? 
Грудинных струй волнистая игра... 
И ни на рубль скептической науки, 
ни на копейку прочного добра.

Слова о лете – обречённей лета. 
Глотни вина, поозоруй чуток – 
и ласкою предсмертного привета 
закончи рукописный завиток.

Иди же, ночь! Как ладен твой обычай, 
дружок-сверчок, игруля из игруль! 
Ведь можно жить лишь звуком, а не притчей, 
и снова ждать рассветный лепет птичий: 
«Июль-июнь, июль-июнь, июль...»