О да, я пью всю жизнь народное вино – 
то «Мечу* кровь» болгар, то «Кьянти» из Тосканы, 
а то и «Инкерман». И если впрямь смешно 
мне форте, то засим пою я тихо-пьяно – 
без клятв и буффонад, без воспалённых фраз 
о том, что хан орды – властитель всей Вселенной… 
А если «Карнобат» подарит мне Бургас, 
спою про карнавал багряной влаги пенной. 

И здесь, на берегу, где правит царь Газпром, 
где слышен, что ни шаг, Москвы спесивый говор, 
мне солнце плечи жжёт, и слух ласкает гром, 
и помидор сечёт по-шопски смуглый повар. 
И вот уже несёт в тарелке расписной 
Боряна то да сё. И в очи Византии 
гляжу я, чтоб опять все искры до одной 
передарить псалмам влюблённого витии. 

Здесь, впрочем, всё – путём: Созополь и Бургас 
вдыхают нефтехим и кашляют в тумане. 
«Лукойл» не дует в ус и, щуря цепкий глаз, 
перегоняя нефть, смердя, качает мани. 
О нет, не заросла имперская тропа 
в края балканских роз. – Молись, Константинополь, 
и трепещи, Стамбул! Державников толпа 
лелеет миру дар - за «Искандером» «Тополь». 

И Кремль поклоны бьёт железной «Сатане» - 
не Богу. Дни пришли, когда предельно ясно, 
что из ордынских рвов не выбрались оне, 
братья да кумовья, адепты бражки красной. 
Но тот, кто вздымет меч на мать, на Перворусь, 
тот сам же от меча… – и далее по тексту. 
Созополь, сизый птах, прощай, я не вернусь. 
Сквозь призму крыл твоих – надежды дрожь и грусть. 
И чайки крик: «Ищи среди своих невесту…» 

 
* медвежью (болгарск.)