Чета щеглов, два братца Мандельштама, 
звенят с утра, колышут провода. 
Над вечной глиной грешника Адама 
восходит дня святая простота.
Созопольская синь-волна прозрачна 
и виноцветен Одиссея Понт. 
Лишь издали чадит руиной мрачной, 
ощерившись вдоль терриконов, фронт. 

То зверь войны ползёт по Украине, 
вгрызается ордынство в Перворусь. 
И, взяв лишь на зубок понтийской сини, 
я вновь домой к родным тревогам рвусь. 
А два щегла, два Осиповых братца, 
«Прощай!» мне с тех же проводов свистят, 
где были рады ласточки смеяться 
в созопольском июне год назад. 

К Босфору ли касатки улетели, 
над Марморой ли блещет их крыло? 
А я всё помню нежные их трели, 
цветущего Созополя тепло. 
И слышу вновь: без фальши и без спама 
щебечут мне про тонкие слои, 
про подоплёку многослойной драмы – 
подельники напевов Мандельштама, 
щеглы, солнцепоклонники мои.