В евпаторийскую Молочную
по крымчаку-солончаку
скрипит трамвай, по шпал отточию
подвозит к пляжному песку,
к полоске берега осеннего
две дюжины любимцев рифм.
И строг Господь, но в светлый день Его
сотрёт свой пот со лба Сизиф.
И я, взыскуя звук по совести
и роя клад свой невпопад,
попутчикам в трамвайной повести
в изломах солнцепода рад.
Ползёт трамвай над фиолетовой
солончаковою травой.
И тёплый ветер песней спетою
в песчаный прячется сувой.
Тарелкою-антенной белою
пищит космическая связь,
но я сниму пейзаж как целое,
смешенья жанров не боясь.
И степь втяну ноздрёй, чтоб вынюхать
Сергея Палыча секрет:
мне можно – как тому, чья иноходь
спешит на жёлто-красный свет,
тому, кто на ходу с замедленной
подножки спрыгнув в десять лет,
крылом с мальчишеской отметиной
то в Зурбаган гребёт, то в Зет...
Вот и гребу над сплошь лиловою
солончаковой целиной.
Цвети, сосна моя еловая,
где соль рассыпал за основу я,цвети, Чаир, не спорь со мной!
| 
