Суровость сурожского рыжего пейзажа, над жертвой темени предобморочный зной – пропажей мучатся и метят скудной сажей число безумств в реестре памяти дурной. Прийти сюда, чтоб снова в зное примириться с раскладом дня: куда ни кинь, повсюду клин – клин властолюбия, которым пеших в лица надменно-конный ударяет господин.
Ау, прожжённое до дыр средневековье! Твоих эвклидовых обводов цитадель ржавеет в завтра отворяемою кровью и новой скупкою кладбищенских земель. Зачем я сызнова, с какой большой подачи, живьём-зрачком к щербатым плитам прислонён? К отвесным глыбам вожделенья без удачи, где, ни о ком давным-давно уже не плача, шуршит сушняк, хрустит репей: «Армагеддон»…
|