Пока я в скафандре летал на Луну и обратно,
ты делал негромко большое и нужное дело:
в аренду сдавал нефтяные и белые пятна
и нежное грёб – земляника со сливками – тело.
Покуда мой горн золотился на синей ступеньке
и утро трубил вертикально во здравие неба,
ты в рост отдавал мертвецами пропахшие деньги
и ставил азартно на скупку металла и хлеба.

Как всё это – дико-обвально, неправдоподобно:
ты выел наш мозг и растлил наши лучшие ноты!
Удобно ли в «Мерсе» тебе за бронёю? – Удобно!
Совпали твои и убойного века частоты...
Нет Захера глуше, чем недоуменье обиды,
и Мазоха нету черствей, чем засохшие краски.
И воздух усох, и осыпались кариатиды,
и с кожей маржу чикатилы дерут, дерипаски...