С блондинками и Олями не очень мне везло. Инессы же, тем более, всё делали на зло. Зато о ты, Наталия, прекрасная змея! Подобна стеблю талия атласная твоя.
Подобны дню весеннему прозрачные глаза. В мерцанье, в шелестение вплетённая гюрза, – то кроткая, то хваткая, то в неге кружевной, – всё любится украдкою со мной и не со мной… О, эти руки-лилии и млечный пламень ног! – Неужто в изобилии я знать всё это мог? Но с приближеньем зрелости – мне внятнее азы, и сторонюсь я смелости прельстительной гюрзы,
чтоб, отвергая оргию в кругу нежнейших змей, я берегу энергию для резанья камней, чтоб в искренность холодную агата, без вранья, и в яшму благородную вживить всю подноготную того, навылет, дня…
|