И к вечеру, измученный нарзаном,
от сих засеяв пустошь и до сих,
стань снова Чингачгуком осиянным,
чей томагавк отточен, словно стих.

И на кленовой лёгкой рукоятке
летучего орудия убийств
два слова нацарапай – очень кратко,
два зова – нелукаво, без витийств.

Быть может: «осень, смерть»,
«любовь, ребёнок».
Иль вслед за «небесами» – «ничего»…
Или для самых чутких перепонок –
парящие в пространстве «а» и «о»…