Глаза укропной свежестью омоем,
Авессалом, мой сын, Авессалом!
Кто не рождён в тугих ремнях героем,
тот с лодкой породнится и веслом.
И полночь перейдёт он, и границу,
без выстрела преодолев поток,
где узким бликом месяца двоится
к веслу прилипший ивовый листок.

Полыни горечь с губ горячих смоем
осенней, темно-льдистою водой.
Пред ивой в ризах, перед аналоем,
пред затаённой, в двух шагах, бедой
дрожит бездомной ноты отголосок –
в гребке, во всплеске, в воздухе ночном –
о днях, необратимых и раскосых,
о гриве-смоли и пшеничных косах…
На дне шелом… Увы, Авессалом!