В январе нынешнего, 2003-го, года из Германии, из небольшого города Мух, что под Кёльном, пришло печальное известие о кончине Вольфганга Казака. Каждый, кого интересует русское литературное слово, хорошо знает В. Казака как одного из самых известных славистов второй половины минувшего ХХ века, неустанного и преданного своему делу исследователя русского литературного процесса. Второе дополненное издание его «Лексикона русской литературы ХХ века» включает 747 статей о писателях и 108 понятийно-теоретических статей. Вышедший первоначально по-немецки в 1976-м и в 1992-м годах, «Лексикон» был издан в переводе на русский язык в Москве только в 1996-м.
       Эта книга Вольфганга Казака стала значительным явлением не только потому, что предоставила читателю огромный по объему фактографический материал, в том числе, в значительной мере, материал новый, доселе не систематизированный. Новой была сама стратегия формирования словаря – попытка представить русскую литературу ХХ века в ее персоналиях как одно целое, попытка объединить, по крайней мере в одном авторском исследовательском поле зрения, имена писателей, традиционно входившие в советские перечни, а также имена литераторов русского зарубежья, эмиграции и тех, чье творчество по разным причинам замалчивалось жестко идеалогизированным режимом. Во многих отношениях замысел автора «Лексикона» удался. Здесь я не хотел бы останавливаться на тех особенностях книги В. Казака, которые дают весьма реальные основания для дискуссии. В самом положении автора, рискнувшего представить, что ни говори, а все же со стороны, извне, такое огромное и многосложное явление, как русское писательское слово, конечно же, априорно заключены свои плюсы и минусы... (читать текст полностью)