Поиск

SeShel.ucoz.ru





Пятница, 29.03.2024, 08:27
Сергей Шелковый


Тексты, аудио, видео


Главная » Тексты, аудио, видео » Проза » Очерки, эссе

Неисправимый звуколюб

        Творчество Осипа Мандельштама – замечательное явление в русской и в мировой поэзии ХХ века. Анна Ахматова говорила, что стихи Мандельштама появились как будто бы из ничего, не имея прямых литературных предшественников. В этих словах есть доля преувеличения. Творческая родословная Мандельштама не лежит на поверхности, ее рассмотрение требует влюбленной напряженности взора. Тогда и проявляются явственные генетические линии мандельштамовской поэзии, строгий узор ее отправных и опорных точек. Но сказанное Ахматовой в основе своей рационально, и говорит она о неповторимой мощи и оригинальности поэтического мира Мандельштама. Может быть, даже о несравнимости этого обреченного на долгую жизнь мира – "не сравнивай: живущий не сравним..."
        "Язык пространства, сжатого до точки", сплавление воедино, без признаков отторжения, наследий отдаленных разнозаряженных культур, внутренне "аввакумовская", спокойно готовая к жертве, убежденность в своей поэтической правоте – вот признаки самоценного духовного явления по имени Осип Мандельштам. "Hier stehe ich – ich kann nicht anders..." – "Здесь я стою – и не могу иначе...", – имел право повторить вслед за Мартином Лютером поэт. Миссия духовной суверенности была дана ему свыше, и он принял ее на себя, ответив всей полнотой своего дара, всей трагичностью земной судьбы. – "Я должен жить, хотя я дважды умер...".
        Откровения в его поэзии начинаются на очень раннем – на звуковом уровне. Уже здесь зарождается упругая мускулистость того образного поля, которое для читателя явится единством всех его восприятий – рационального, чувственного, интуитивного. В настоящей музыке не бывает ни единой фальшивой ноты. В поэзии Мандельштама не только каждый звук, но его оттенки, расслоения, ворсинки, гребни и впадины звуковых волн предчувствуют счастье и ответственность включения в общий клавир. Этот звук, предваряя слово и фразу, уже несет в себе страсть и энергию зачинаемой образности. Вслушаемся, потянемся к истоку возникающего образа – и тогда не может не прийти ощущение, догадка, мысль онеслучайности, о историчности фонетики Мандельштама. Все его звуки небезродны, они из толковых, работящих семей. Они – разных, но уважающих себя фамилий. У этих речевых зерен, гласных и согласных, крепка не только близкая и далекая память, но не утеряна и прапрапамять. Вот, словно "золотистого меда струя", льется настоявшаяся, спелая густовоздушная плоть русской речи. И в ней нередко можно услышать отголосок торжественной ноты гомеровских гекзаметров. Вот слышен шорох нездешнего жарко-колючего песка, слышен шелест трав, куда более жестких, пряных, желто-горячих, чем влажные царскосельские зелени... (читать текст полностью)

Категория: Очерки, эссе | Добавил: Seshel (12.09.2011)
Просмотров: 319 | Рейтинг: 5.0/1

Copyright Seshel © 2011-2024