(Перевод с сербского)

Сел мужик на треножник в прекрасный Господний день,
хвост коровий к ноге подвязал – хлопотать не лень.
 
Доит вымя парное и полнит ведро молоком,
только вдруг опрокинулся, рухнул у яслей ничком.
 
Это было вчера, а сегодня слышно: «Ну вот,
наконец-то от дум и забот старик отдохнёт».
 
И свеча на столе слезится, и катится воска сок,
и покойника бороду подвязал атласный платок.
 
После тяжкой работы родные стоят над ним,
лёг хозяин чуток вздремнуть, лежит недвижим.
 
Тридцать лет я здесь не был, блуждая в добре и зле,
не был близко, вплотную к смерти, к родной земле.
 
Тот же дом невысокий, где жизнь человека трудна,
только трещин погуще и вспучена больше стена.
 
Тридцать лет промелькнуло, как будто ладонь о ладонь,
и сияет над днём похоронным небесный огонь.
 
Может быть, я живу в глухоте, словно в неком плаще,
в слепоте, в непроглядном сиротстве людей и вещей,
 
где, явив свою милость, отбросив прозрачную тень,
смерть приходит мгновенно в сияющий дивный день.