Мудрость
многообразия
(беседуя с писателем из Нюрнберга)
Автор: Сергей Шелковый
/seshel.ucoz.ru/
На развороте своей новой книжки стихов пишу, стараясь быть
предельно разборчивым: «Поэту из Нюрнберга Годехарду Шрамму на память о солнечной осени в Харькове, с общей
любовью к слову Толстого и к слову Гёте, к Слову, которое было вначале...»
Годехард Шрамм – свободный писатель из Нюрнберга.
Литератор-профессионал, автор нескольких сборников стихов и романа, книг
путевых очерков и множества публицистических статей, наконец, славист, истовый
и неравнодушный составитель обширной антологии «Умом Россию не понять
(автопортрет русской души)». Годехард называет себя
«экзотом» в своём городе, мы же, думаю, вправе отныне именовать его весьма
нашим человеком в далёком Нюрнберге. Профессиональный интерес писателя к нашей
литературе, культуре, конечно же, поддержан и усилен небывалым всеобщим
вниманием европейцев к нашей стране в последние шесть лет. Не секрет, что на
Западе 70 лет Россией именовали все 22,4 миллиона квадратных километров Союза
нерушимого, все сто с лихвой разнозвучных языков и
разноликих народов этого Союза. Именовали так не только для краткости, но и констатируя реальный политический смысл, ибо имя
необозримей империи было – Россия...
В последнее время Запад с удивлением обнаружил, что в пределах
вотчин бывшего необъятного монстра рядом с великой Россией существует,
например, и совсем немалая страна Украина – крупнейшее по площади государство в
Европе.
Человек Запада Годехард Шрамм впервые (и, как он рассказывает, с большим желанием)
приехал на Украину, в Киев, в прошлом году. Писательские ожидания ярких
впечатлений были тогда вполне удовлетворены. И вот теперь – его новый приезд,
на этот раз в Харьков.
Во время беседы с коллегами-литераторами в Харьковском отделении
Союза писателей Г. Шрамм обратился к нам с очень
серьезным вопросом: «Вот я, писатель из Нюрнберга, конечно, один в ряду многих,
что я могу сделать сегодня для Украины?». В этих словах звучит, пожалуй, – и признание,
и знак надежды, но в них же слышится и отчетливый знак тревоги. Реальность
состоит в том, что вопрос этот является намного более
риторическим для самого Годехарда, чем для
всех нас, к кому он был обращен. Ибо писатель из Баварии, дважды побывавший на
нашей земле, ощутивший к ней живой, неподдельный интерес, работающий над
немецкой книгой и статьями об Украине, уже достойно отвечает делом на свой
вопрос. Но что делать всем нам сегодня для Украины и для России, для дома
нашего и наших детей, для цивилизованной, не позорной, а достойной жизни в этом
доме? Это очень непростые вопросы, но отвечать на них необходимо немедля,
ежедневно и ежечасно.
Сегодняшнее постыдное обнищание миллионов живых людей, заложников
мертвой идеи, приобретает в нашем отечестве почти неуправляемый, разносный
характер. К несчастью, драма абсурда – в самом разгаре. Огромная мрачная лавка,
с вывеской «ум, честь и совесть», объявленная якобы закрытой, продолжает и
сегодня с заднего хода продавать и покупать то же, что и раньше. Увы, для
процесса создания новой, ориентированной на живой рынок, а, стало быть, и на
живого человека, экономики одних деклараций, даже самых торжественных и
громогласных, явно недостаточно. Процесс этот требует, во-первых, мужества,
решимости, зрелого разума политиков на этапе законодательства. Он требует,
во-вторых, не одного года упорной и умной работы многих миллионов на этапе,
когда костяк законов должен обрасти мускулатурой новой экономической и
политической системы. Но ни первое, ни второе невозможно, уверен,
без появления на всех уровнях уже не угодливых и лукавых рабов, а достаточного
числа людей с новой психологией. Как, в какие сроки, с какими жертвами
возникнет это нерабское состояние общества–не знаю, и на
знает этого никто. Знаю только, что с прежней
компанией непотопляемых сановных лжецов будем по-прежнему, по-холопски
хлебать «ту миску глинистого супа, что охраняет Карацупа»...
Думаю с тревогой еще об одном: не дай нам Бог сойти с ума и
качнуться от здравой справедливой идеи суверенитета, национального достоинства
в сторону роковых заблуждений – национальных гонений, слепой розня, перекройки
границ. В нынешней предельно наэлектризованной социальной атмосфере это явилось
бы полной катастрофой. На Украине, в России – это был бы даже не карабахский или
югославский вариант, но «последний и решительный Армагеддон...»
По правде говоря, в беседах с доктором Шраммом
мне меньше всего хотелось множить политическое многословие, вспоминать имена
творцов «бессмертных» социальных теорий, имена сегодняшних непредсказуемых
политиков. В своем собственном жилище, в доме повешенного, совсем не радует
своя собственная верёвка, несмотря на то, что европейцы и, может быть, немцы в
особенности, с большим сочувствием следят за крайне болезненными попытками
изменений в нашей стране. О моральной и материальной поддержке этих
преобразований со стороны Германии известно сегодня достаточно много. Однако
бесспорно, что сочувствие со стороны, даже вполне искреннее, уже не
качественно, но только количественно отличается от смеси снисходительности и
пренебрежения по отношению к слабому.
Не в качестве утешения и словесной подмены реалий хочу снова
напомнить мысль Пушкина о том, что «история народа принадлежит поэту» –мысль о спасительной, оправдательной миссии человека духа в
чёрные, да и в серые тоже, времена отечественной истории. В противовес тому,
что «порушено, предано, продано» саблезубыми фанатиками, лживыми
политиканами-оборотнями всех мастей, существует у нас и иное наследие – то, что
сохранено, передано в пространстве и во времени словом…
Цивилизованный мир ценит и изучает наше духовное наследие - в этом
я убедился еще раз, беседуя с писателем из Нюрнберга Годехардом
Шраммом, читая его немецкие стихи о России и Украине,
пристрастно вслушиваясь в его вполне жизнеспособную русскую речь. В дни нашего
жестокого кризиса мыслящее мировое сообщество сохраняет убеждённость, что
народ, давший миру наивысшие образцы духа, достоин истинного возрождения.
Будет легче, если мы не забудем обратиться к многовековому трудному опыту
построения человеческого дома в Старом Свете, на землях от Атлантики до Карпат.
Терпимость просвещённой Европы к инакомыслию, инаковерию,
к инородству, наконец, – вот воплощённый тезис о том,
что Бог любит многообразие. Многообразие – путь к взаимному обогащению.
Вспоминаю свои приезды в Восточную Германию, в город Магдебург, к
которому испытываю уже почти ностальгические чувства. Кафедральный лютеранский
собор – двухшпилевая, темнокаменная
готическая громада, уходящая в вечернее небо... Когда к вечерней службе
начинают звонить суровые басовые колокола протестантского собора, вспугнув и
подняв в густеющее небо едва видимых башенных соколов, то с другой стороны
главной магдебургской улицы, Брайтер
Вег, вторя и словно чуть запаздывая, подают голос колокола католической церкви
Святого Николая. Эта двоящаяся колокольная музыка проста, но для меня в ней –
высокая гармония, символ того, что на земле Германии уже не один век
одновременно и равноправно обращают свой голос к небу и христиане Римского
Престола, и христиане Реформации.
Характерно,
например, что наш гость доктор Г. Шрамм происходит из
семьи, где отец и мать исповедовали лютеранство и католичество. Родившись на
швабской земле, живя и работая на Севере Баварии (некогда – Франкония),
немецкий писатель Г. Шрамм, полагаю, становится лишь
богаче, включая в свое духовное поле – почти генетически – и голоса великих
швабов Шеллинга, Гегеля, Гельдерина, и просветлённую
гармонию полотен дивного нюрнбержца Дюрера. Говорю об
этих биографических частностях, чтобы ещё раз подтвердить примером тезис:
тяготение и даже любовь к многообразию свойственна и Богу, и природе, и
высокоразвитому социуму.
Хочу
обратиться с мыслью о мудрости многообразия к нашей сегодняшней –
социально-культурной ситуации. Вот как раз беру в
руки антологию «Автопортрет русской души», только что подаренную мне её автором
Годехардом Шраммом. Подбор
имён, представленных в книге, свидетельствует о несомненной эрудиции и о
выверенном вкусе составителя. Но, вероятно, и для автора прозвучит некоторой
новостью, что автопортрет русской души во многом создан писателями, чья кровная
связь с Украиной в том или ином колене - никогда ими не забывалась: Гоголь и
Достоевский, Ахматова и Маяковский, Тарковский и Солженицын – вот имена,
известные всему миру, взятые только со страниц данной онтологии. Разве не
вправе Украина гордиться этим вкладом в культуру русского слова? Разве не
смотрит Россия и ныне в сторону надднепровских холмов
с неизбывным чувством родства, с ощущением истока? Разве высокое имя Русь не
принадлежит одновременно и сегодняшней Украине, и сегодняшней России?
Суверенность наших двух держав – неизбежное веление времени. Государственность
Украины и России будет реализована в каждом случае по-своему, своим собственным
путём. Но об одном бы не забыть нам в пылу преобразований: живая сращённость наших культур, единокровие наших языков, наших
духовных организмов – это и история, и судьба, и залог будущего.
В писателе из Нюрнберга я ощутил неподдельный интерес к
историческим и сегодняшним судьбам Украины и России. Годехард
Шрамм очень хочет приехать к нам на более длительный
срок – осенью будущего года.
На открытии дней Нюрнберга в Харькове Годехард
Шрамм, читая свои стихи «Нюрнберг – Харьков»,
завершил русский текст подстрочника украинскими словами из Ветхого Завета: «Хай
станеться світло!».
Напомню и другие, очень актуальные сегодня слова из Нового Завета: «Итак,
молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою!»
И у нас нет сегодня иного выбора – мы должны стать обществом деятельных,
свободных и сильных людей, обществом хозяев и своей собственной, и осенённой
высокой идеей жатвы.